Неофициальный перевод

Репортёр испанского журнала «Кронопис» Андрес Ломена недавно взял интервью у Ника Бострома и Дэвида Пирса. Они рассказали Ломене о совместном финансировании Всемирной ассоциации трансгуманистов и других важных вопросах. С их разрешения мы публикуем данное интервью на нашем сайте.

Андрес Ломена: Трансгуманизм или усовершенствование природы человека предполагает использование новых технологий для улучшения умственных и физических способностей для того, чтобы победить такие явления как умственная отсталость, страдание и т.д. Критики, которые писали рецензии на Вашу работу «Гипотезы будущего», назвали Вас технооптимистом. По моему мнению, есть кое-что похуже оптимизма – радикальный технопессимизм, проповедуемый Полем Вирильо, покойным Жаном Бодрийя́ром и другими мыслителями. Почему же так велик разрыв между видением оптимистов и пессимистов?

Ник Бостром: Не припомню, чтобы меня когда-нибудь именовали «техноутопистом», хотя, конечно, именно так некоторые называют трансгуманистов. В сущности, в критике есть доля правды. Трансгуманизм – чрезвычайно пёстрое движение, и некоторых людей, относящих себя  к трансгуманистам, можно по праву назвать «техноутопистами» в смысле «безусловно принимающими предположение о том, что технологии обязательно решат в ближайшем будущем все глобальные проблемы».

Не знаю,  что хуже - технопессимизм или техноутопизм. Мне кажется, что нам следует стараться избежать перегибов в обе стороны– перегибов как в отношении позитивного, так негативного исхода – и анализировать возможности на основе фактических данных и объективной оценки, а не исходя из идеологических или эмоциональных предрассудков.

Дэвид Пирс: Улучшилось ли качество нашей жизни в технологически развитом обществе по сравнению с нашими предками, первобытными охотниками и собирателями, обитавшими на просторах африканских саванн? Может показаться, что положительный ответ очевиден. Технопессимисты же могут заметить, что доказательства, свидетельствующие о том, что в среднем нам живется лучше, - неубедительны, и далее продолжать свои рассуждения в том же духе. Такие разговоры преждевременны. Мы находимся на пороге кардинального изменения самой природы человека. Теоретически, мы даже можем перенастроить гедонический механизм и стать счастливее – отправить пессимизм на свалку истории. Технопессимизм иногда бывает полезен, но лишь в тех случаях, когда он способствует глубоким размышлениям о непредсказуемости последствий новых технологий, при планировании и разработке наихудшего сценария развития событий и улучшенной оценке рисков. Но если бы все люди были реалистами, страдающими от депрессии, то мы бы до сих пор жили в пещерах. Трансгуманисты полагают, что мы сможем преодолеть  физические, интеллектуальные и эмоциональные (и моральные?) ограничения как человеческие существа благодаря ответственному применению технологий.

Если уж на то пошло, то я по натуре пессимист. Но я (не слишком уверенно) предполагаю, что инфо- и биотехнологии  даруют нам миллиарды лет благополучного существования, более счастливого, чем что-либо обозримое в настоящее время.

А.Л.: Слишком много страха и невежества. «Википедия» систематизирует эти страхи: недостижимость, аргумент игры в Бога, аргумент источника молодости, аргумент «Дивного нового мира», аргумент Франкенштейна или аргумент Терминатора (которые основываны на работе «Наш последний час» Мартина Риза). Какие из этих вопросов являются рациональными (постижимыми) фобиями, а какие нет? Часто критики придерживаются эсхатологической точки зрения на трансгуманизм (например, его сравнение с марксизмом или христианством). Короче говоря, что мы можем противопоставить диатопическим мнениям?

Н.Б.  Подробный разбор данных страхов, а также пытаясь выделить предрассудки, которые могут повлиять на наше мнение по широкому кругу вопросов.

Страх – необязательно плохая вещь, при условии, что он направлен на то, что действительно опасно, в том случае, когда он превращается в конструктивное желание уменьшить опасность. Например, имеет смысл опасаться естественных пандемических болезней, а также возможных искусственно созданных биовирусов. Но бояться получить возможность отсрочить болезнь и старость с помощью некой эффективной терапии омоложения – глупо. В целом, я не думаю, что многие люди всерьёз боятся таких технологий, хотя некоторые могут выступать против них по идеологическим причинам.  

Для иллюстрации того, как можно попытаться распознать и справиться со страхом, который влияет на оценку ряда вопросов об усовершенствовании, можете ознакомиться со статьёй, посвященной боязни утратить статус-кво (http://www.nickbostrom.com/ethics/statusquo.pdf), которую я написал совместно с Тоби Ордом.

Д.П.: Высокомерие/Игра в Бога? Разве создавать новую жизнь не значит уподобляться богам? Не все исторические народы  понимали связь между сексом и воспроизводством. Но для нас это не оправдание. С одной стороны, мы осуждаем программистов, которые создают компьютерные вирусы и наводняют сеть повреждённым программным кодом. С другой стороны, повсеместно передаём собственный повреждённый программный код из поколения в поколение – а именно, летальную генетическую болезнь (старение) и предрасположенность к психическим расстройствам, депрессии и другим нехорошим продуктам эволюции. При достаточном развитии репродуктивной медицины, почему бы нам не стать более ответственными родителями? Почему бы не спланировать долговременное генетическое здоровье и счастье будущих поколений?

Презрение к плоти/аргумент источника молодости? Разве отказываться от совершенствования Дарвинистских тел, которые так хрупки и смертны, не значит выказывать презрение к плоти? По мере развития генетической медицины, почему бы не разработать проекты создания вечно молодых тел? Более того, мы скоро получим возможность испытать более сильные формы чувствительности; например, сомато-сенсерную, а также изолировать молекулярную сигнатуру сексуального желания и при необходимости усиливать его глубину. Совершенствование плоти может быть одним из вариантов, но не обязательным условием.

Дивный новый мир? Этот аргумент трудно оспорить. Однако биотехнологии могут дать отдельному гражданину больше свободы, чем государство. Так, например, улучшение настроения повышает личную независимость и поощряет к активному участию в жизни общества. Наоборот, плохое настроение связано с привычкой подчиняться и социальной изоляцией. Сому Хаксли неправильно  называли «идеальным препаратом для получения удовольствия». По-настоящему утопичная фармакология сможет достичь лучших результатов.

Дегуманизация/ аргумент Франкенштейна? Да, технологии могут способствовать дегуманизации, и биотехнологии могут породить монстров, но те же биотехнологии могут также создавать святых и ангелов. Выражаясь менее образным языком, скоро мы сможем «гуманизировать» самих себя. Ведь мы можем с помощью биологии усилить нашу способность к состраданию или функционально усилить работу зеркальных нейронов с помощью искусственных эмпатогенов для лучшей социальной адаптации, либо с помощью генной инженерии обеспечить постоянную выработку окситоцина для поддержания социальной гармонии. Займёмся ли мы этим? Пока не знаю.

Аргумент Терминатора? Биотерроризм и «серая слизь», появившаяся в результате неправильного использования нанотехнологий, - наиболее опасные варианты развития событий. Но уже через несколько  десятилетий у нас, скорее всего, уже будут полностью автономные базы на Луне и Марсе. Поэтому даже в самих апокалипсических сценариях любой риск существованию разумной жизни резко уменьшится. С этической и утилитарной точки зрения, необходимо, чтобы человеческие существа выжили, чтобы стать постлюдьми. Потому что мы – единственные существа, способные избавить от страданий все живые организмы. Мы также единственный вид, который обладает достаточным интеллектом для того, чтобы передать дар разумности в достижимые нам области вселенной.

А.Л.: Возможно, самая важная проблема – это недостаток информации. В сущности, мы мало знаем о трансгуманизме, разве что по некоторым статьям Фукуямы (первоначально, оптимистическим, затем – пессимистичным). Мы хотим спросить вас о связи трансгуманизма с другими сферами жизни, например, о взаимоотношении трасгуманизма и религии. Вы считаете себя религиозным человеком? Существует ли атеистический или агностический трансгуманизм?

Н.Б. Я бы назвал себя агностиком. Большинство трансгуманистов не религиозны, но существуют трансгуманисты-католики, трансгуманисты-мормоны, трансгуманисты-буддисты и т.д.

Д.П.: Я думаю, что трудно совместить трансгуманизм и веру. Если мы хотим жить в рае, то должны усовершенствовать себя. Если мы хотим жить вечно, то нам придётся переписать наш забитый ошибками генетический код и стать почти богами.  «Можно ли избавить от страданий всё живое?» - сказал Будда Гаутама. Замечательное высказывание. К сожалению, только высокие технологии смогут избавить от страданий живой мир. Одного сострадания недостаточно.

А.Л.:  Трансгуманизм и евгеника: Все ли трансгуманисты поддерживают евгенику? Есть ли у вас политическая программа по этому вопросу? Считаете ли вы, что отстаиваете права будущих поколений?

Н.Б.: Всемирная трансгуманистическая ассоциация приняла специальное заявление об исключении из рядов организации сторонников любых форм неонацистской евгеники. (Это стало нашей реакцией на случай, который произошёл несколько лет назад, когда пара этих дикарей попытались стать членами ВАТ). Трансгуманизм поддерживает репродуктивные права, также как и другие права человека. Мы всё больше думаем о том, что   репродуктивные решения должны приниматься родителям, причём лишь после консультаций с врачом и в рамках тех законов, которые установлены государством. С этической точки зрения, неприемлемо, и потенциально опасно позволить государству навязывать одну для всех стандартную формулу того, какого рода люди будут рождаться в следующих поколениях.

Если бы я был родителем, то считал бы, что мой моральный долг – предпринять все разумные шаги и проследить за тем, чтобы ребёнок, которого я произведу на свет, родился с наилучшими шансами для хорошей жизни. Если беременная женщина может повысить IQ своего ребёнка, принимая фолиевую кислоту или холиновые добавки и воздерживаясь от употребления алкоголя, курения, отказываясь от потребления питьевой воды с избытком свинца, я полагаю, что она поступит безответственно, если не будет делать эти простые вещи. Точно также, если бы я пользовался методами искусственного оплодотворения, и существовал бы простой генетический тест, с помощью которого можно было бы отобрать эмбрион с более здоровыми генами и а также такими из них, которые отвечали бы за желаемые качества, то я полагаю, было бы неправильным отказаться от этого теста. Такой тест стал бы небольшим неудобством, но благодаря ему можно было бы получить значительную выгоду.

Д. П.: Трансгуманисты ни в коем случае не являются сторонниками евгеники во всех одиозных и традиционных значениях этого слова. Однако, человечество находится на пороге репродуктивной революции. Состоятельные родители скоро получат возможность выбирать, каких детей они хотят иметь. Предродовая диагностика скоро станет обычным делом. Затем последует планирование генома. Большинство родителей захотят иметь более счастливых, умных, здоровых детей. В принципе, вполне возможно, что большинство сегодняшних людей, поддержат применение средств генетической медицины для предотвращения таких болезней, как например, иброзно-кистозная дегенерация. И наоборот, только небольшое число людей поддерживают сейчас технологии «усовершенствования». Но нынешние технологии усовершенствования - это завтрашние лечебные терапии.

Будущим поколениям, возможно, всё сегодняшнее смертное человечество будет казаться трагически больным и ущербным. Сейчас мы полагаем, что с моральной точки зрения вполне приемлемо передавать нашим детям смертельно опасную генетическую болезнь старения – и предрасположенность к различным вредным состояниям ума (например, ревности, плохому настроению, беспокойству, раздражительности и одиночеству), которую выполняли адаптивную функцию в первобытном обществе. И, всё же, человеческая жизнь, вероятно, могла бы быть намного более яркой. По мере того, как технологии всё больше совершенствуются, почему бы нам не заменить жестокую генетическую рулетку природного отбора генетически программируемым сверхсчастьем, сверхдолгой жизнью и суперинтеллектом? В принципе, эта трансформация не потребует (и не должна потребовать) притеснения других рас или видов. Преодоление наших биологических ограничений предполагает преодоление энтноцентрических и антропоцентрических предрассудков наших предков.

Настоящая проблема только ждёт своего решения. Если в мире будет побеждена смертность, то встанет вопрос: как мы сможем совместить личные репродуктивные права с ограниченными возможностями нашей планеты? Заставит ли нас перенаселение наконец-то «устремиться к звёздам»? Или этот сценарий относится к области научной фантастики?

А.Л.: Трансгуманизм и бессмертие: Вы верите в возможность загрузки сознания? Если вы отвечаете на этот вопрос положительно, то…как я полагаю, вы считаете себя дуалистом, не так ли? Мне кажется, роман Грега Егана повествует о загрузке сознания в метафизическом и очень необычном смысле.

Н.Б.: Полагаю, что такая загрузка может при достаточных условиях сохранить как разум, так и личность человека. Но я бы не стал называть себя дуалистом. Думаю, что в настоящее время мой разум работает на протеиновом процессоре, и если бы все те же вычислительные процессы были бы реализованы на кремневом, то, как мне кажется, больших изменений я бы не заметил.

Д.П.: С научной точки зрения, не существует причины, по которой мы не смогли бы переписать наш собственный генетический код и оставаться вечно молодыми. В некотором смысле, постлюди могут стать квази-бессмертными – хотя, возможно, подобные разговоры вызовут необоснованные вопросы о личной идентичности.  Когда? Некоторые трансгуманисты настроены очень оптимистично. Они указывают на показательный рост производительной мощности компьютеров и предсказывают, что жизнь без старений может стать реальностью уже через несколько десятилетий. Надеюсь, что они правы. К несчастью, как мне кажется, на освоение генетической перезаписи, а также других эффективных методов генетического вмешательства могут уйти столетия или даже больше. В любом случае, разработка хорошо контролируемых продолжительных сеансов терапий, направленных на борьбу со старением, вызовет трудности. Загрузка? Здесь, вероятно, имеются ещё большие основания для опасений. Названия основных технологии, направленные на борьбу со старением, восходят к слову «разум». Наше основное технологическое устройство – цифровой компьютер. Поэтому естественно задаться вопросом о том, могут ли такие органические роботы, как мы, сканировать, оцифровывать и загружать наш разум в более прочную структуру.

К сожалению,  у нас совершенно отсутствует научное понимание сущности разума, не говоря уже о нормальной теории функционирования миллиардов его вариаций. Помимо этого, классическая физика не может объяснить, как сотни миллионов отдельных клеток мозга могли образовать единое эмпирическое поле. Лично я скептически отношусь к идее о том, что цифровой компьютер с его классическом устройством когда-нибудь сможет поддерживать работу единой разумной системы. [Будут ли более сложные искусственные квантовые компьютеры обладать сверхчувствительностью? Возможно.] Придётся добавить, что некоторые очень умные люди не согласятся со мной. Являюсь ли я дуалистом? Нет, думаю, слово можно проверить с помощью формул математической физики. Но ведь то, что «добавляет огня в формулы»  не является материей, как нам скажут метафизики-материалисты.  Грег Эган? Да, он – замечательный писатель.

А.Л.: Трансгуманизм и сингулярность: Скоро ли наступит сингулярность? Прав ли Вернор Виндж?

Н.Б.: Не знаю. Никто не знает. Для меня это означает, что каждый должен думать об этом с точки зрения распределения вероятностей в широком диапазоне возможностей, в том числе принимая во внимание некую нетривиальную возможность того, что это произойдёт достаточно быстро, в течение нескольких десятилетий; а также вероятность, что для этого потребуется больше времени, и, что сингулярность никогда не наступит. Тогда мы сможем провести увлекательную дискуссию о точной форме распределения вероятностей. Но пока мы признаём неопределённость подобных прогнозов, мы не можем далеко продвинутся в нашем анализе.

Д.П.: Развитие трансгуманного сверхинтеллекта предположительно неизбежно, по крайней мере на нижних витках универсальной волновой функции. Скоро ли это произойдёт? Полагаю всё зависит от вашего понятия о скорости. Испугает ли оно нас? Нет, если сверхчеловеческий интеллект получит большую возможность для эмпатического восприятия эмоций, которые испытывают другие живые существа. Институт сингулярности подробно изучает данные вопросы.

Даже Виндж говорит о том, что мы сможем “в сравнительно недалёком будущем, создать существа (или сами ими стать), которые превзойдут людей в любом интеллектуальном и творческом смысле. Дальнейшие события без этого момента – можете называть его технологической сингулярностью – настолько же немыслимы для нас как опера для плоского червя». Возможно, Виндж полностью прав, но при этом следует помнить, что обожающие оперу люди имеют кое-что общее с плоскими червями, а именно функциональное взаимодействие между нашим соответствующим опиодом и системами образования дофамина в нашем организме. Ось боли-удовольствия – вот что наполняет жизнь смыслом. Без гедонической составляющей в существовании не было бы ни смысла, ни значения. Нет, мы не можем даже представить, до какой степени  усложнённый постчеловеческий разум мог бы быть счастлив – даже больше, чем плоский червь знающий об опере. Но я предсказываю, что постлюди будут не только сверхумны, но и сверхчувствительны.

А.Л.: Гедоническая императива предполагает молекулярную биологию рая. Мир без боли, физической или душевной. Дэвид опровергает это утверждение и утверждает, что: «Война, насилие, голод, эпидемии, детоубийство и педофилия существуют с незапамятных времён. Они вполне «естественны», с исторической, культурной или социобиологической точки зрения». Я вёл переписку с Гари Франконе (по вопросу прав животных) и он что-то похожее говорит о веганизме. Так что я полагаю, что нам следует учитывать и  аболиционистскую перспективу, разве не так?

Второй вопрос звучит так: если мы построим биологический рай (забудьте о доводах вроде «боль необходима»)…как мы будем жить? Я имею в виду, как будет обстоять дело с работой, войнами и т.д.? Мне кажется, что этот новый мир почти невозможно представить (боль полностью побеждена)? Потому что без эмоций, со всем вышеперечисленным возникнут проблемы – как в случае врождённого невосприятия боли при ангидрозе.

Н.Б.: Да, мы должны учитывать аболицианистскую перспективу. И вы правы, мир, в котором аболиционистский проект в конечном счёте будет успешно реализован, почти невозможно вообразить. Для начала, мы вполне можем представить – учитывая чудовищные технологические трудности, которые необходимо будет преодолеть для того, чтобы мечта стала реальностью, ведь победа над страданием станет не единственным отличием нового мира от того, который мы видим сейчас. Изменится и многое другое.

Конечно же, если исключать вмешательство сверхинтеллекта или полное уничтожение биосферы (другой способ победы над земными страданиями), то эти изменения не произойдут за один день. Поэтому мы должны получить более чёткое представление о том, какие вопросы мы обсуждаем, по мере того, как ближе приближаемся к цели.

Д.П.: «Какая замечательная книга могла бы выйти из под пера капеллана Дьявола о столь грубом, расточительном, низком и невероятно жестоком создании природы!» - сказал Дарвин. А что если «Природа, с окровавленными зубами и когтями» может стать цивилизованной? А что если постчеловеческие «парки дикой природы» могут быть избавлены от жестокости? Это технически возможно. Любая этика основанная на сочувствии – не только буддизм или утилитаризм – обязаны стремиться распространить аболиционистский проект на весь живой мир, не только на нашу этническую группу или вид. Обязательство способствовать благосостоянию всех чувствующих существ включено нами в Декларацию трансгуманистов. Что на практике обозначает такое обязательство? Неужели мы действительно перестанем убивать и есть друг друга? В идеале, силы морального аргумента будет достаточно. Но мне представляется более вероятным, что только появление доступной, дешёвой и вкусной генетически-модифицированной пищи может заложить основы для мирового вегетарианства. В принципе, распространение «безмясного» производства теоретически может стать повсеместным. Однако, если мы серьёзно рассмотрим этот вопрос с моральной точкой зрения, то диета, не поощряющая насилие – лишь начало. Живой мир, избавленный от страдания, не сможет существовать без повсеместной контрацепции, перезаписи генома, экосистемой перестройки земных парков живой природы; нанокибернетики для управления модифицированной водной экосистемой и многого другого. Реализация данного проекта будет связано со значительными  расчетными и техническими трудностями. См. http://www.abolitionist.com.

Физическая боль? Почему наши  машины с кремневым разумом реагируют на вредные раздражители без мучительной агонии при повреждении – в то время как их раненые органические собратья (как правило) испытывают столь мучительную боль? Пока мы лишь можем делать предположения. Но существует, по крайней мере, два возможных способа для избавления органической жизни от физической боли и страданий. Одно из них – перенести все нехорошие ощущения на умные протезы – это «кибернетическое» решение. Другой вариант – добавить информационно-чувствительные моменты к, в целом, безоблачному существованию– т.е. создать функциональные аналоги боли без её ложных «грубых ощущений».

Какой будет жизнь в гипотетической постэволюционной эпохе? Можно ,конечно, долго рассуждать на эту тему. Представим только, что специалист по лечению хронических болей начнёт рассказывать своим пациентам о том, как они будут жить, когда обретут исцеление. Почему мы должны воспринимать его всерьёз? Вероятно, эмоционально усовершенствованные люди могут сохранить всю существующую систему предпочтений с помощью простой перенастройки гедонического механизма, таким образом, чтобы сделав наши жизни  более яркими, но яркими до определённого установленной «гедонической планки». Мне кажется, что на практике вся наша концептуальная структура также претерпит кардинальные изменения. Конкретные заявления, которые мы делаем о будущей эпохе созданного рая, похожи по своей наивности на детский лепет. Чтобы представить себе, что мы можем испытать, вспомните ваши самые глубокие и яркие эмоциональные переживания. Я подозреваю (но доказать не смогу), что повседневная жизнь постчеловека будет гораздо насыщенней.

А.Л.: Я полагаю, что мы не знакомы с трансгуманизмом, так как не можем прочитать историю вашего учения и мыслителей. Я полагаю, что «негативный утилитаризм» - хорошая отправная точка для Дэвида, но я не знаю, что является отправной точкой для Ника. Я нахожу в вашем движении мало таких крупных личностей, как Гегель или Аристотель; может быть, вы стремитесь проложить новые пути дня науки (я имею в виду, отвергаете многочисленные предрассудки), может быть, мне стоит более внимательно читать ваши работы. Кстати, кто считается основателем современного трансгуманизма? Рей Курцвел, Марвин Мински, Ганс Моравек? Мне кажется, это имеет большое значение. Расскажите, пожалуйста, об истории вашего движения.

Н.Б.: Нельзя указать единую отправную точку, с которой всё началось. Идеи трансгуманизма формулировались постепенно в работах многих мыслителей.

Мои собственные философские взгляды не основываются на учении какого-либо одного предшественника. Я учусь у многих и, многие вдохновляют меня на мою деятельность. Кстати, это уже сложившаяся тенденция в современной аналитической философии: она всё больше напоминает науку, и многие люди вносят собственный небольшой вклад в решение конкретных проблем.

Д.П.: Трансгуманизм – очень пёстрое движение. Если хотите узнать подробности читайте FAQ трансгуманистов. [http://www.transhumanism.org/resources/faq.html].  Трансгуманизм в  современном смысле слова восходит к воспроизводственной деятельности Макса Мора и его коллег в Институте Экстропии. История трансгуманистической мысли, которую написал Ник, может ответить вам на многие вопросы. Лично я хочу отметить таких мыслителей, как Бертранд Рассел, Питер Сингер, Ричард Доукинз и Александр Шульгин – но не все их работы написаны по канонам трансгуманизма.

А.Л.: Кстати, собираетесь ли вы отмечать десятую годовщину основания Всемирной трансгуманистической ассоциации»? Как вы познакомились и когда решили основать некоммерческую организацию? Чем сейчас занимается ваша организация?

Н.Б.: Думаю, нам следует как-нибудь отметить десятую годовщину. (Я был слишком занят  организационными вопросами и моими собственными исследованиями, чтобы думать на эту тему).

Я познакомился с Дейвом после окончания Лондонской школы экономики. Мы общались по электронной почте. У Дейва сложилось впечатление, будто я - какая-то важная шишка, возможно, профессор, и был немного разочарован, когда оказалось, что имеет дело с ничем непримечательным выпускником. Однако после нашей встречи, он охарактеризовал меня в своём онлайн-дневнике, как «пёса истины в поисках гносиологических трюфелей» - как сейчас помню.  Я был в молодости довольно эмоциональным человеком, и только в последствии стал старым ворчуном. Сейчас, в основном занимаюсь собственными исследованиями и руковожу Институтом будущего человечества. Это отдельное междисциплинарное подразделение при Оксфордском университете, в котором подробно изучаются общие вопросы будущего человечества – работа довольно увлекательная. Я стараюсь время от времени помогать другим трансгуманистам с организационными и  футуристическими вопросами, но в душе я – мыслитель, а не активист.

Д.П.: Празднование? Зайдите на сайт ВТА http://www.transhumanism.org и всё узнаете.

Я первый раз  встретил Ника около 10 лет назад. Он отправил мне по электронной почте очень умные замечания по поводу аболюционистского манифеста, который я опубликовал на сайте http://www.hedweb.com. С некоторым трудом, Ник убедил меня в том, что я – трансгуманист (я предсказал тогда, что он станет первым в мире профессором трансгуманизма, надеюсь первым из многих!) В свою очередь, я убедил Ника, что ему нужно создать собственный сайт.

Бурные период роста в ВТА начался лишь после того, как известный биоэтик Джеймс Нагс (http://changesurfer.com/Hughes.html) согласился стать Секретарём нашей организации. Напротив, у меня совершенно нетрансгуманистическая привычка прятаться за экраном компьютера. В дарвинистском мире травоядные животные, как правило, пугливы – или их просто съедят!

Моя цель исследований здесь, в BLTC - клиническая психофармакология, в частности, лечение серьёзных расстройств – потому что, как я полагаю, избавление от страдания, с моральной точки зрения, - наиболее важная проблема, стоящая перед нами. Не все согласятся со мной, но «боль, которую проще всего переносить – чужая боль». Психотерапевтические препараты -единственное временное средство: постгеномная медицина могла бы сделать больше. Но большинство людей и слышать не хотят о том, как их потомки будут наслаждаться постоянным счастьем, вечной молодостью, безграничным материальным благосостоянием, обладать сверхинтеллектом, морфологической свободой и т.д. Они хотят знать, как можно улучшить свою жизнь – и жизни тех, кого они любят – прямо сейчас.

А.Л.: Если мы живём в виртуальном мире …то что это значит для нас? Изменим ли мы что-нибудь? Должны ли мы поверить в бритву Оккама? Если уж зашёл такой разговор…что вы думаете о «Физике бессмертия» Типлера?

Н.Б.: Этот вопрос хорошо описан в научной работе,  написанной мной несколько лет назад; когда-то она привлекла к себе много внимания (см. http://www.simulation-argument.com). Если в вкратце, то я не думаю, что гипотеза виртуальности должна резко изменить наш образ жизни, хотя она интересна с интеллектуальной точки зрения и имеет некоторые практические направления. Также, я хочу воспользоваться возможностью и подчеркнуть, что аргумент виртуальности не доказывает, что мы живём в виртуальном компьютерном мире, а лишь то, что верно одно из трёх предположений (она не говорит нам, какой именно). Одно из этих предположений – это и есть гипотеза виртуальности.

Д.П.: Как человек ведёт себя в виртуальном мире зависит от его натуры. Если у вас есть чёткое представление, то всё возможно. Абсолютное потакание своим желаниям в таком случае приемлемо с моральной точки зрения, так как люди в виртуальной реальности всего лишь клоны. То же самое с использованием программного обеспечения для создания виртуальной реальности будущего – по крайней мере, в режиме одного игрока. Помимо этого, если гипотеза виртуальности [отличная от аргумента виртуальности, упомянутого Ником] верна, то “виртуальные люди” имеют реальный опыт. Страдание, например, не более реально, чем страдание, сгенерированное внутри космического суперкомпьютера во время создания Сверхсуществом симуляции жизни его предков. На самом деле, одним из свидетельств того, что, по моему мнению, мы живём в «коридорной реальности» является невозможность представить себе, чтобы Сверхсущество захотело бы воссоздать или продлить ужасы Дарвинистского прошлого, из которого оно вышло. К сожалению, это скорее свидетельство моего личного скептицизма, а не доказательство.

Бритва Оккама? Аргумент виртуальности потому и интересен, что в отношении его имеется так мало предположений. Эти предположения широко обсуждаются в академической философии и научном сообществе.

Мое собственное мнение относительно того, как вести себя в виртуальном мире больше основывается на традиционной теории восприятия. Долгое время я полагал, что каждый из нас живёт в эгоцентрической симуляции мира, управляемого разумом/мозгом. Так как клоны в каждой (подлинной) виртуальной реальности имеют чувствительные эквиваленты в реальном мире, то к ним нужно относиться, как к реальным людям. Тем не менее, когда я был боязливым подростком, мое смутное согласие с дедуктивной реалистической теорией восприятия заставляло меня чувствовать, что я осуждён на пожизненное одиночное заключение. Чувство одиночества было просто неописуемым. Наивный реализм больше полезен для психического здоровья.

Физика бессмертия? Если еврейско-христианская теология верна, то книга Типлера - это гениальная и остроумная попытка показать, как религиозные догмы можно совместить с естествознанием. Но я сомневаюсь, что какой-нибудь физик, не разделяющий христианских взглядов Типлера, согласится с его выводами.

А.Л.: Вынужден признать, что совершенно не понимаю сути сильного антропного принципа (или любого слабого антропного принципа). Вы можете объяснить нам его так, чтобы всем стало понятно? Какие последствия он имеет для нас?

Н.Б.: Антропный принцип толковался как правильно, так и неверно многими различными способами. Если отмести все неверные толкования, то останется рациональное и важное ядро, которое говорит нам о том, что нужно учитывать результаты выборочного наблюдения в том случае, если наши аргументы, либо наши гипотезы содержат каталогизированную информацию. Я могу дать адрес сайта, где есть некоторые предварительные сведения: http://www.anthropic-principle.com.

Д.П.: Все варианты толкования сильного антропного принципа указывают на то, что вселенная, в каком-то смысле, была создана для человеческого существования. Я в этом не сомневаюсь. Наиболее полная теория строения мира, квантовая механика, говорит нам о том, что мы живём в мульти-вселенной с невероятно большим количеством квазиклассических отделов. В огромном большинстве таких отделов, физические постоянные «неправильные». В таких отделах нет наблюдателей и нет жизни.

Наоборот, (крайне) небольшое число отделов всё же поддерживают существование переносящих информацию саморепликаторов, которые путем естественного отбора эволюционируют и становятся наблюдателями. Наивный наблюдатель в любом из таких отделов может удивляться тому, как основные физические постоянные, например, константы взаимодействия, которые определяющие величины четырёх основных сил природы, кажутся настолько хорошо устроенными, чтобы породить жизнь или человеческих существ, или даже его собственное существование. Будучи наивным, он может придумать Бога, который чудесным образом создал физические законы для человеческой пользы – или же наказания. Но такие «антропические совпадения» являются всего лишь эффектом выбора наблюдателя. В целом, наблюдатели обнаружат, что их присутствие не является типичным для большинства отделов вселенной.

А.Л.: Хочу спросить у вас кое-что напоследок. Усовершенствование человека и постчеловеческая судьба, кажется, направлены на уничтожение самого человечества. Условия жизни убивают человека. Что вы думаете об этом парадоксе?

Н.Б.: Я думаю, мы должны разграничивать понятия «человек» и «определённый тип последовательности ДНК в наших клетках», как мы уже сейчас различаем людей с белой или чёрной кожей, мужского или женского пола, молодых или старых, гомо- или гетеросексуалов. Не исключено, что может быть много форм «человека», в том числе новые формы, которые ещё не существуют. И наша цель состоит не в том, чтобы заменить имеющегося человека людьми нового «высшего» сорта. Скорее, наша цель – дать людям возможность продолжить развитие самыми различными способами, в том числе такими способами, которые позволят эволюционировать в такие виды человечества, которые мы сейчас имеем. Если вам нужен лозунг, то я бы сказал так: человек – мы сейчас, человечные - то, кем мы надеемся станем. И это не будет означать, что мы будем человечными одинаково.

Д.П.: Убивает ли себя ребёнок, развиваясь во взрослого человека? Убивает ли себя личинка, эволюционируя в красивую бабочку?

А.Л.: Хотите что-нибудь добавить?

Н.Б.: Я опубликовал тексты многих моих публикаций в Интернете, так что читатели, которые захотят узнать больше, могут посетить мою страницу: http://www.nickbostrom.com.

Д.П.: Вы можете заметить некоторые различия в расстановке акцентов между мной и Ником. Но я думаю, мы оба согласимся с тем, что наша будущая жизнь во вселенной, вероятно, будет более яркой, чем может помыслить себе человек.

Н.Б.: В этом наши мнения совпадают.

[with thanks to translator Nikolai Zolotov]

English Translation
Spanish Translation
The Abolitionist Project (Russian)